[L] читать дальше В предыдущих исследованиях по теме «современная школа» мы рассмотрели проблемы управления образованием, его содержательный аспект, а также – смысл и последствия так называемой реорганизации школ.[1] Цель данной работы – обобщающий анализ идейно-философских основ современной концепции школьного образования, которые, в свою очередь, безусловно, вытекают из государственной идеологии в целом и имеют социально-экономический фундамент.<br><br>XXI век – поворот образования вспять<br><br>Еще два года назад я характеризовал современную идеологию образования как «либеральный консерватизм», понимая под этим понятием идеологизированность большинства учебников по общественно-гуманитарным дисциплинам (апологетика частной собственности, идеализм и антисоциалистичность), введение в школьный курс религии, изъятие астрономии, а также жесткий административный прессинг, навязанный чиновниками школе.<br><br>Однако за последние годы указанные явления не только разрослись и укрепились, но и практически вытеснили из образовательной политики элементы демократичности, которые существовали в российской школе в 90-е годы прошлого века – начале нулевых годов нынешнего столетия. Современный консерватизм в значительной мере избавился от своей либеральной составляющей, став консерватизмом самым что ни на есть обыкновенным.<br><br>Как отмечает профессор Е. Галкина, «демонтаж советской системы образования в «лихие 90-е» проходил достаточно медленно, в основном экономическими методами и через содержание учебных пособий. Уровень зарплат вымывал квалифицированные кадры младше пенсионного возраста… а профанация экспертизы позволяла авторам учебников вставлять свои любимые сюжеты, тексты и задачи, не заботясь о том, поймут ли их ученики. Но только в 2000-е годы процесс реформ набрал крейсерскую скорость».[2]<br><br>Если в 90-е годы XX века деструктивный потенциал современной идеологии носил по отношению к образованию в основном внешний характер, разрушая его через общественно-экономические процессы в стране, то в настоящее время образование в целом разрушено и продолжает разрушаться изнутри. Социально-экономическая сущность капитализма проникла в школу уже не только через деятельность чиновников по отношению к ней, но и путем соответствующего воспитания и образования большинства педагогов. Это аналогично тому, как раньше ученик, попадая в плохой класс, испытывал дурное влияние; а теперь ему уже можно не опасаться этого негатива, ибо уже стал таким же, как и все другие одноклассники.<br><br>Современная модель управления школой полностью авторитарна. Провозглашена определенная концепция, и малейшее отклонение от нее для школы недопустимо. Аналогичные процессы идут в содержательной сфере. За дымовой завесой пиара и компьютерных «блесток» в системе образования произошел поворот к старым, отжившим методам и реакционным составляющим. Нынешние «инновации» - не просто пиаровская пустышка, в которой новая привлекательная форма драпирует содержательную пустоту. Они – амальгама бутафорских нововведений с ретроградскими установками. По сути, вся так называемая модернизация образования основана не на движении вперед, а на откате назад, ибо она черпает свои базовые идеи в прошлом.<br><br>Из западных ретроинноваций на вооружение взяты постмодернизм, провозглашающий игнорирование рационалистического мышления, эклектизм подходов и концепций, нивелирование ценностных ориентиров, отказ от фундаментальных научно-дидактических принципов педагогики и подмена их фрагментарно-имитационной деятельностью. Отсюда же – введение ЕГЭ, создание образовательных «холдингов», отнесение образования к сфере услуг и формирование из детей «грамотных потребителей».<br><br>Из отечественного прошлого востребована религия как форма воспитания у подрастающего поколения и педагогов сервильности по отношению к власти, а также методы управления школой: авторитарность, бюрократичность, коррупционность. И чтобы вся эта идеологическая тухлятина была более-менее «съедобна», для придания ей внешней свежести, она заправляется соусом новейших информационно-компьютерных технологий.<br><br>Если раньше прослеживались хотя бы элементы образовательной концепции (пускай, и ошибочной), отдельные рациональные постулаты, которые можно было оспорить на профессиональном, методологическом уровнях, то сейчас даже грана реальной педагогики в действиях в действиях реформаторов найти сложно. Поэтому демагогические дискуссии и псевдоэксперименты прошлых десятилетий, по большому счету, замены безапелляционной директивностью и грубым диктатом.<br><br>Все «прелести» образования «нулевых» годов нашего века в виде коррупции, абстрактности, декларативности, пафосности, выхолощеннсти, лицемерия и т. п. в новой «редакции» реформ сохранились. Но вместо вынужденного амальгамирования этих явлений с остатками советской школы и прогрессивными идеями зарубежного опыта теперь эти пороки получили прочную основу государственного консерватизма. Таким образом, смысл современной образовательной политики в ее откровенной реакционности, соединившей классический консерватизм с модернистскими деструктивными тенденциями.<br><br>Литература и история: зрим в корень<br><br>Особенно ярко консервативное наступление на образование проявляется в гуманитарных предметах. Начнем с того, что согласно новому Федеральному государственному образовательному стандарту (ФГОС) для старшей школы, ребенок при желании вообще не изучать литературу как отдельный предмет, а выбрать объединенный курс «русский язык и литература», в котором с учетом обязательного ЕГЭ по русскому языку роль литературы будет сведена до минимума. Во-вторых. Помимо дальнейшей «зачистки» от произведений советского периода теперь всерьез взялись за русскую классическую литературу.<br><br>Из программ и учебников усиленно изымаются авторы революционно-демократического толка, а взамен их подсовывается оголтелый монархизм. Так как целиком выкинуть невыгодную классику из школьных программ пока невозможно, власти пошли другим путем: учителям рекомендовано вместо духовно-нравственного содержания великих произведений изучать их художественные особенности. Именно на эту формализацию и «заточен» ЕГЭ по литературе.[3]<br><br>Власть прекрасно понимает, что не только советская, но и русская классическая литература способна воспитать в ребенке Человека – непокорного, мыслящего, сопереживающего. А значит – воспитать борца с этой властью, как она сформировала социалистическую интеллигенцию конца XIX – начала XX веков и идейно подготовила русские революции начала прошлого столетия.<br><br>Ряд консервативных идеологов особо и не скрывает своих мыслей. Так, глава комиссии по культуре Общественной палаты П. Пожигайло откровенно призывает продолжить наступление на русскую литературу XIX века, еще больше ограничить ее влияние на детей. Обратимся к откровениям этого господина. «…Часть писателей XIX века идеологически подковали будущих революционеров. Белинский, Добролюбов, Чернышевский формировали линию «темного царства» (описанного в «Грозе»), они формировали мировоззрение, оторванное от православия. Где человек возносится как главная единица и знаменатель общественной жизни.<…> Салтыков-Щедрин в своих произведениях делает виноватым власть, чиновника, превращает их в дремучее царство, а народ везде чист. Но народ не чист. <…> К кому Некрасов обращается… К Богу? Нет. К народу, который грудью проложит сам дорогу себе. <…> Воцерковление должно идти через русскую литературу. <…> … Есть тезис – народ имеет право на восстание, вот куда это годится?!»[4]<br><br>Вывод, который г-н Пожигайло оставляет нам, лежит на поверхности. Раз русская классическая литература опасна для государственной власти, ее необходимо, изъять из программ. И здесь, несмотря на все убожество пещерно-церковного мировоззрения, всю антигуманность, антинародность посылов и доводов, охранитель государственных устоев прав. Ибо русская литература XIX века, помимо немеркнущей художественной ценности, в основе своей представляет идеи свободы, демократии, социальной справедливости, совестливости, сомнений и мечтаний. Все эти идеи прямо противоположны, чужды и враждебны современной государственной системе.<br><br>Все это происходит на фоне запредельного нравственного падения молодежи. Что и неудивительно, если по данным социологического опроса, 55% российской молодежи признались, что ради жизненного успеха готовы преступить любые нормы морали и справедливости (А сколько еще не призналось?). Если 45% населения нашей страны не читает художественную литературу (А если из этих данных обособить только подростков и под «художественной литературой» понимать литературу классическую, то процент не читающих будет значительно выше.)[5]<br><br>«Уничтожив великую русскую литературу как ключевое звено нравственного воспитания в школе, власть не перестает удивляться отсутствию «духовных скреп» и пытается создать их в виде той ил иной религиозной культуры. Однако без видимого эффекта. Проповеди с художественными образами великих писателей и поэтов сравниться не могут»…[6]<br><br>Аналогичные процессы происходят и в истории. Активно идет эксплуатация имени И.В. Сталина, естественно, без серьезного анализа положительных и отрицательных сторон его политики, вне идейно-классовых основ этой политики. Сталин становится одним из брендов абстрактной «державности», «государственничества», «сильной власти». На деле, в положительном ключе преподносится в основном то, что было в деятельности советского лидера несоциалистического, что не способствовало строительству нового строя в СССР в 30-50-е годы прошлого века, а наоборот, деформировало этот строй; или, на худой конец, - что может быть применимо при любых общественных реалиях.<br><br>Вместо воспевания буржуазной демократии и ее адептов (Бердяева, Сахарова и т. д.) теперь в учебниках на первом плане – монархисты, апологеты социального неравенства, клерикалы, националисты, диктаторы: Победоносцев, Столыпин, Колчак, Ильин и другие «герои». На фигуре И. Ильина – всеобщего любимца современной российской политической элиты – следует остановится особо. Сторонник сильной государственной власти, вождизма и церкви, Ильин был ко всему прочему восторженным почитателем Адольфа Гитлера и фашизма (о чем, конечно же, сторонники этого «блестящего мыслителя» скромно умалчивают). «Фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства… <…> Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе».[7]<br><br>Чему учат проповеди<br><br>Если в 90-е годы XX века деятельность церкви по отношению к школе носила характер преимущественно елейно-благостной проповеди, то теперь – агрессивного миссионерства. Если ранее упор делался на этическо-культурологическом аспекте, то сейчас – идейно-политическое, гносеологическое и онтологическое проникновение религии в образование. Делается это в командно-административной манере, путем навязывания изучения религии в школе (главным образом, - «основ православной культуры). Руководящие органы Минобрнауки и функционеры органы РПЦ заключают договоры о сотрудничестве, в которых церковь фактически диктует, как проводить этот (якобы культурологический, а на самом деле, религиозный) курс, как его навязать родителям и проводить «духовно-нравственное» воспитание школьников в религиозном ключе.[8]<br><br>Все это делается настолько открыто и самоуверенно, если не сказать, нагло и топорно, что заверения чиновников о добровольном выборе модуля курса «Основы религиозных культур и светской этики» выглядят просто издевательством. О такой «мелочи» как грубое нарушение Конституции, согласно которой в стране существует свобода совести и церковь отделена от государства, в данном контексте не приходится даже рассуждать.<br><br>Неприкрытый административный диктат на деле прикрывается легковесной демагогией на словах. Фактически законодательное закрепление изучения религии в школе объясняется заботой о «духовности нации», «результатом многолетнего эксперимента»; а тот факт, что, несмотря на все потуги властей, большинство родителей выбрало для своих детей модуль «Основы светской этики», - «системным сбоем» в работе школ: мол, родители, не веря в способности педагогов хорошо учить их чад православию.[9]<br><br>Радения чиновников о духовности детей смотрятся особенно умилительно в контексте окончательного разрушения системы воспитания и образования в школах; культа безнравственности, царящего в стране в целом. А может быть, имеются неопровержимые данные, что в результате «многолетнего эксперимента» школьники, изучавшие религию, стали добрее, честнее, справедливее, порядочнее, человечнее?! И если, к примеру, ученик собирается для поступления в ВУЗ сдавать химию, никому не придет в голову считать, что это связано с низкой квалификацией учителей информатики или иностранного языка.<br><br>Истинный смысл внедрения религии в школы для церкви заключен в выращивании будущей паствы, то есть приобретения завтрашних доходов, влияния, власти. А для государства – в формировании у детей качеств, удобных и необходимых для управления подрастающим поколением в недалеком будущем: покорности, раболепия, холопствования.<br><br>«Олигархи в рясах, - констатирует известный публицист Е. Александрова-Зорина, - нашли кощунство в астрономии, физике и истории… При этом наука оказалась «богопротивней» голых девушек на афишах, американских фильмов ужасов, пошлых ток-шоу, молодежных клубов, где, почти не таясь, торгуют наркотиками и компьютерных «бродилок», от которых сходят с ума дети, выбрасываясь из окон. Не полтора миллиона бомжей, не сироты, не малолетние и наркоманы, а участники акций протеста объявляются церковью главной угрозой для страны».[10]<br><br>Если сфокусировать внимание на учебном аспекте, то любая религия, даже безотносительно к ее конкретным политическим и идеологическим целям, формирует у ребенка догматическое, схоластическое, идеалистическое мировоззрение. Религия воспитывает у детей придавленность, неверие в собственные силы, жизненный пессимизм. Эти качества диаметрально противоположны, враждебны критическому мышлению, умению самостоятельно решать поставленные проблемы. В итоге деятельностный подход, провозглашенный якобы незыблемым постулатом модернизации образования, с той же незыблемостью разбивается о схематизм и догматизм постулатов библейских.<br><br>Зато религиозное мировоззрение и мировосприятие служат прекрасной методологическо-гносеологической базой для происходящего в образовании отхода от научности, фундаментальности, целостности, материализма; для «выхолощенно-егешной» образовательной парадигмы в целом. Идеи креационизма способны поставит крест на и без того скудных знаниях современных школьников, ведут к дальней шей деградации подрастающего поколения.<br><br>Более того неистовое, «настоящее» религиозное воспитание детей способно привести к дичайшему мракобесию. Весной 2013г. информационный контент потрясло сообщение о том, как в муниципальной общеобразовательной школе в Челябинской области происходит буквальный возврат в Средневековье. Детей заставляют целовать руки священникам; учителя изгоняют бесов при помощи колокольчиков; стены учебного заведения завешаны иконами, а шалящим ученикам грозят «божьими карами». Кроме того, в школе составляют списки некрещенных детей, требуя от родителей срочно исправить эту «богопротивную ошибку», а об исполнении доложить лично директору.[11]<br><br>Такие случаи, конечно, еще не всеобщие, но уже не единичные. Протежируя «правильную» религию в школах в прагматических целях, государство фарисейски недоумевает, как же эта вера в момент становится «неправильной», превращаясь в хиджабы и намазы в стенах учебных заведений, а затем плавно перетекает в религиозный экстремизм… Выпущенный джин дикости бумерангом возвращается к своим хозяевам.<br><br>Диктатура лжи<br><br>В 2013 году образовательное сообщество буквально потрясла вакханалия, связанная со сдачей ЕГЭ. Практически все материалы по предметам были выложены в Сеть заблаговременно, и списывала, по сути, вся страна. В этой связи примечательны два момента. Первое. Такие масштабные утечки возможны только при участии государственных органов, ответственных за процедуру проведения экзамена. Все сказки чиновников про злых хакеров и труднодоступные районы смахивают на бред умалишенных. В век высоких технологий обеспечить надежную защиту информации способен грамотный студент-третьекурсник технического ВУЗа. А все управленцы от членов правительства до руководителей Рособрнадзора, утверждают, что утечки были незначительны и не повлияли на общие результаты, а в целом ЕГЭ прошел честно.[12]<br><br>Второе. Свободный доступ к материалам единого государственного экзамена был организован не по чьей-то конкретной указке или организационно-техническим недоработкам. В повальном списывании, то есть формировании липовых, завышенных результатов экзаменов, заинтересованы все – от рядового учителя до губернатора и представителя Минобрнауки. Ибо высокие баллы, а тем более, по крайней мере, прохождение минимального порога на ЕГЭ – для одних главный и единственный, для других один из основных критериев их профессиональной пригодности, качества работы.<br><br>В условиях многолетнего целенаправленного разрушения адекватного содержания образования и оправданных организационных форм и методов управления учебно-воспитательным процессом многие современные выпускники не способны преодолеть даже минимальный проходной балл, то есть правильно выполнить в среднем 30% тестовых заданий, подавляющая часть которых однозначно примитивна. И если бы не спасательный круг из подтасовок и списывания, то в целом ЕГЭ по различным предметам не сдало бы не примерно 6%, как в 2013 г., а как минимум, 20-30%. А это уже – погружение ко дну последней соломинки, держащей на плаву миф «об успешном прохождении выпускниками государственной итоговой аттестации в форме ЕГЭ».<br><br>Предлагаемые меры ужесточения контроля над процедурой проведения ЕГЭ, учет при поступлении в ВУЗ среднего балла аттестата и портфолио абитуриентов и т. п. кардинально ничего не изменят. Более того, даже если бы ЕГЭ отменили вовсе и вернулись к старой системе выпускных и вступительных экзаменов, коррупция никуда не исчезла. Разве не будут списывать и фальсифицировать результаты экзаменов при любой иной форме их проведения?! А кто мешает школам «рисовать» нужный средний балл для своих выпускников, коллекционировать для портфолио набор несуществующих (то есть созданных учителем) или сомнительных достижений?!<br><br>Даже победы в олимпиадах не являются на сегодняшний день объективным показателем высокого уровня школьников, так как, во-первых, их результаты подтасовываются, так же, как все остальные, а во-вторых, уже существует множество чрезвычайно легких олимпиад (по сути, не соответствующих своему статусу), в которых можно без особых усилий занять призовое место.[13]<br><br>Проблема не в том, что ЕГЭ стал критерием оценки работы школы, системы образования в целом (на чем настаивают многие видные оппоненты этого экзамена). Выпускной экзамен и должен быть одним из главных индикаторов деятельности школ. Но только тогда, когда его результаты объективны, а содержание адекватно отражает знания и умения выпускников.<br><br>В основе всевозможных подтасовок результатов учебной деятельности лежит глобальная ложь, спускаемая с самых «верхов», всецело порочное и ущербное, провозглашенное как данность утверждение о том, что уровень образования в стране в условиях «модернизации» неуклонно растет. Однако, на самом, деле, нынешняя модель образования функционально деструктивна и ведет к перманентному падению качества. Стало быть, дети попросту не могут дать тех относительно высокие и даже средних результатов, которые бы подтверждали обозначенный миф. А значит, для признания «модернизации» эффективной, эти результаты необходимо сфальсифицировать.<br><br>В случае же проникновения в статистику объективных показателей чиновники интерпретируют их не как пороки навязанной образовательной парадигмы, а как просчеты и должностную несостоятельность отдельных руководителей на местах, директоров и учителей…<br><br>Демагогия, являющаяся искажением фактов путем их односторонней трактовки, подразумевает наличие хотя бы некоторой объективности, правдивости, выпячивая и преувеличивая которые в ущерб иным сторонам явления, демагог выстраивает свою аргументацию. Нынешние фальсификаторы от образования свели показатели объективности и правдивости до таких микроскопических величин, что это уже не демагогия, а откровенная, циничная ложь.<br><br>Дипломатичность в образовательном процессе есть гибкость, тонкость, умение найти точки соприкосновения, наладить совместную работу; способность сгладить (но, не потакая), нивелировать конфликты, нейтрализовать слабости людей и оттенить их сильные стороны. В данном контексте понятие абсолютной правды во всем и вся, конечно, неприемлемо. Но существуют стратегические, концептуальные вопросы, в которых допустимы только прямота и ясность. Нельзя путать, смешивать, выдавая одно за другое, дипломатичность, конструктивность, демократичность с ложью, лукавством, пиаром, заключенными в иезуитско-лицемерный новояз.<br><br>Что значит сегодня, директор – «эффективный менеджер»? Это в том числе умение жить и работать в системе тотальной лжи от «а» до «я» и самому быть активным участником, проводником этой политики. Врать родителям о высоком качестве образования в школе; Роспотребнадзору – о соблюдении СанПин; управлению образования – о стопроцентной успеваемости; контрольно-ревизионным органам, прокуратуре – о финансовой безупречности и соблюдении законодательства и т. п.<br><br>Ложь пронизывает всю систему в целом. В том числе, - всю систему образования. Участие педагогов в фальсификации выборов, «липа» при прохождении аттестации и лицензирования, мздоимство в административных отношениях на всех уровнях, «откаты» при тендерах, получение средств за псевдопроекты и псевдоинновации, требования в отчетности фиктивных результатов роста качества, липовые «тройки» двоечников, вранье о влиянии управляющих советов на деятельность администрации. Этот список можно продолжать до бесконечности.<br><br>Тотальная ложь не только конструирует иллюзию, выдуманную систему образования, этакую псевдореальность. Она разрушает, уродует души детей. Когда ребенок приходит в школу, конечно, он видит много хорошего: помощь учителя заботу, праздники, экскурсии и т. п. Но это хорошее практически сразу ограничивается, амальгамируется с иными явлениями: бездушием, формализмом, лицемерием, отношением к ребенку как к товару (сколько принес бонусов за конкурс, олимпиаду и проч.)<br><br>Все это внедряет в сознание формирующейся личности ограниченное, искаженное, неполное понимание добра, человечности, любви, уважения. Такая амальгама влечет за собой страшные (пускай, поначалу интуитивные), порой необратимые деформации психики маленького человека. Ребенок утверждается в мысли, что добро, понимание, человеческие взаимоотношения в целом могут быть только такими. А природа человека, его истинно человеческая сущность, еще не искалеченная социальными реалиями, настроена на законченные, настоящие, не ограниченные меркантилизмом и лицемерием подлинно человеческие отношения. Поэтому у детей возникают боль, растерянность, неудовлетворение, обида от квазичеловеческих реалий, безразличия, предательства, цинизма взрослых. В особенности потому, что изначально ребенок видит в школе и учителях близких людей, которым можно и нужно доверять.<br><br>Философия одичания<br><br>«Так как деньги … смешивают и обменивают все вещи, то они представляют собой всеобщее смешение и подмену всех вещей, следовательно, мир – навыворот, смешение и подмену всех природных и человеческих качеств».[14] Эта цитата из «Экономическо-философских рукописей», в которых молодой К. Маркс блестяще раскрыл смысл отчуждения при капитализме человека от своего труда, от других людей и, наконец, от собственной человеческой сущности. И чем больше в какой-либо сфере общества собственно человеческих отношений, тем сильнее отчуждение их мутирует, уродует, разрушает. Образование здесь – не исключение. Однако в последние десятилетия в системе глобального отчуждения произошли, на мой взгляд, серьезные изменения.<br><br>Раньше деньги обменивали на действительно любовь, дружбу, знания, красоту и т. п. То есть сама сущность этих понятий была адекватной или, по крайней мере, сохраняла в себе основы этих явлений. Сейчас же в эпоху постмодернизма, сами эти понятия исказились до неузнаваемости, наполнились иным, отличным от их сущностных свойств, смыслом. В процессе развития и углубления превращенных форм человеческих взаимоотношений они лишились своей истинной сущности. Таким образом, теперь люди покупают псевдознания, псевдоискусство, псевдолюбовь и т. д.<br><br>В образовании иллюзорная реальность, имитационная деятельность, противоположные объективному наполнению образовательной политики, не просто выдаются за такую политику. Они материализуются на месте реального, адекватного образования и воспитания. Таким образом, в «мире навыворот» ложь и имитация становятся реальностью, а объективные процессы выдавливаются из действительности, интерпретируются как заблуждения. Форма выдается за содержание; внутренние диалектические противоречия игнорируются или интерпретируются как формальные, внешние и попросту отсекаются; внешние, - наоборот, выдаются за противоречия одного сущностного ряда. В итоге в сухом остатке школу завоевала поразительная серость. Интеллектуальная беспомощность и духовная ограниченность, примитивность во всем и вся.<br><br>Мир образования превратился в сюрреалистическую «картину маслом». Дяди и тети, «эффективные менеджеры» нового столетия, щеголяющие высшим образованием и вооруженные всевозможными гаджетами, с серьезным, напыщенным видом и абсолютно честным выражением лица вещают о нанотехнологиях, одновременно зазывая подростков на спектакль «Как букашечка стала божьей», пока те забивают своего одноклассника из-за непонравившегося взгляда и записывают сие действо на телефон. Верещат о прорывах и инновациях «нашей новой школы», в то время как дети не читают книг, пишут с несколькими ошибками в одном слове, не знают, с кем воевал СССР в Великой Отечественной войне и искренне уверены, что Солнце вращается вокруг Земли.<br><br>Той бутафории, которой учат в современной школе, находится место и на практике: именно по этим рецептам, в рамках этих модулей начинают работать молодые специалисты; именно поэтому в стране зашкаливают аварии, катастрофы, преждевременные смерти. Но это только начало. Пока еще страна относительно держится на специалистах советской школы или учившихся по ее образцам. Более серьезных бедствий стоит ожидать через пару десятилетий, когда православно-модернизированные, проектно-компетентностные, презентативно-егэшные сегодняшние мальчики и девочки станут безраздельно «рулить» всеми сферами общественного производства.<br><br>Более того. Отказ от классической дидактики ставит под сомнение существование даже столь милого сердцу власть имущих элитного образования. Ибо во все времена под «элитным» подразумевалось образование высокого качества (доступное в условиях социального неравенства немногим). Сейчас же за деньги, в большинстве случаев, можно только качественно усвоить некачественные знания (хорошо подготовиться к ЕГЭ и т. п.), а также приобрести более высокий уровень образования, в сравнении с низким в целом по стране.<br><br>Понятно, что в условиях XXI века полный отказ от базовых принципов образования невозможен, и сохранение элементов (в той или иной пропорции) действительных знаний и методов их приобретения вкупе с неуклонным научно-техническим прогрессом исключают абсолютное падение образования. Но нынешние «реформы», как верно отметил Б. Кагарлицкий, «вымывают» из образования XX век. «Вот та вся работа по просвещению общества, которая сплошной цепочкой шла … может быть, от русских народников до недавнего времени – вот она будет смыта, и мы получим совершенно другое общество и другое образование».[15]<br><br>Портрет современного дикаря-людоеда (причем высшего, идеального уровня) - это компетентный потребитель, обладающий животными страстями, фрагментами знаний и обрывками морали; а все убожество его внутреннего мира надежно задрапировано новомодным псевдоинтеллектуальным сленгом и владением цифровыми технологиями…<br><br>Несмотря на все потуги и весь пафос, ничего принципиально нового в деградацию образовательной политики современные «эффективные менеджеры» не привнесли. Более чем столетие назад один из столпов самодержавия К.П. Победоносцев нравоучительствовал: «Русскому народу образование не нужно, ибо оно научает логически мыслить».<br><br>А то, к чему мы пришли сейчас, еще в середине XX века предвосхитил знаменитый американский писатель Р. Брэдбери. «Сокращайте, ужимайте! Пересказ пересказа! Экстракт из пересказа пересказов! <…> Крутите человеческий разум в бешеном вихре … так чтобы центробежная сила вышвырнула вон все лишние, ненужные, бесполезные мысли! <…> Устраивайте разные конкурсы … набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, - ничего, зато им будет казаться, что они очень образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперед, хотя на самом деле они стоят на месте. <…> Надо обуздать человеческий разум. Почем знать, что завтра станет очередной мишенью для начитанного человека?»[16]<br><br>И пределом общественного неблагополучия, по мысли А. Лиханова, является ситуация, когда дети отказываются жить, ибо они не видят себя в этой жизни, не видят в ней своего будущего. (По данным на 2012 г., только за последние пять лет в РФ покончили жизнь самоубийством более 14 тысяч детей.)[17] А более 77% педагогов готовы уйти из школы при представившейся возможности.[18] Нет страшнее приговора для государства, чем эти сухие цифры… [/L]